Берлин: кое-что.

Приглашаю вас срочно [вернуться] на несколько дней в предрождественский Берлин-2012. Иначе вот-вот придет весна, и фотографии с серым низким небом и наряженными елками будут выглядеть совсем странно. Но если вдруг вы увидите в кадре не совсем фотогеничные объекты, не обессудьте, это наша первая встреча с Берлином, нам всё было интересно.

Гугл-переводчик утверждает, что "аэропорт" по-немецки - флугхафен. Немецкий язык очень смешной. Флугхафен Шонефельд встречает нас надписями на русском языке:

Мы садимся в ту часть берлинского метро, которая обозначается буквой S и идет, в основном, по поверхности, и едем в отель. Сначала любуемся пейзажами пригорода в районе железной дороги, потом скрываемся в туннеле. По дороге обогащаем словарный запас новым смешным словом "убаган" - переход [на станцию такую-то]. Выходим на поверхность и сразу понимаем: перед нами - достопримечательность:

Руины Анхальте Банхоф (Anhalter Bahnhof)

В июне 1942 г. с железнодорожного вокзала Анхальте ушел первый конвой со "старыми евреями" в гетто Терезиенштадт, на территории современной Чехии. Рядом с руинами на табличке - список конвоев: дата, количество депортированных, конвои по 50-100 человек. Это были не отдельные поезда, а пара вагонов 3-го класса, сцепленных с поездами, идущими в Дрезден или Прагу, которые отправлялись с 1-й платформы в 6.07. Пассажиры 3-го класса, следующие в Терезиенштадт немногим отличались от остальных, разве только желтой еврейской звездой на одежде и сопровождением. Их только что подобрали на трамвайной остановке и отправили на вокзал. На самом деле, Терезиенштадт был всего лишь транзитной остановкой. Выживших в пути отправляли дальше, в Аушвиц - Освенцим, по-русски.

Сразу хочу оговориться: куда бы мы ни пошли в Берлине, какие бы чудесные рождественские ярмарки, катки, елки нас ни окружали, почти везде найдется табличка, которая напоминает о войне или ее последствиях - Берлинской стене, разделившей город, друзей, семьи на несколько десятилетий. Если эти исторические отступления не мешают вам знакомиться с городом, то пойдем дальше.

В отеле нас встречали почти хлебом-солью:

Яблоки на подушках символизируют хлеб.

А этот цветочек, наверно, соль.

На часах - 11 утра, пора подкрепиться. На Рождественской ярмарке на Потсдамской площади (Potsdamer platz) уже вовсю жарятся сосиски и варится глинтвейн. Удивительно, как от немецкого "глювайн" в русском языке образовалось "глинтвейн". А может, смешные слова есть не только в немецком языке?

Тут нас ждало первое разочарование: глинтвейн на Потсдамской площади был таким сладким и липким, что в голове пронеслось кощунственное: "а, может, не допить?" Кажется, от пивной страны сложно ожидать нормального глинтвейна, подумалось дальше. Забегая вперед, хочу сообщить: постигшая нас неудача была единичным случаем, мы рисковали ещё и выигрывали! А какой там был гуляш! Но не будем пока отвлекаться на еду и напитки.

Поскольку времени на часах было не так много, футуристические высотки вокруг Потсдамской площади ещё утопали в предрассветном тумане. Впрочем, сразу на смену туману через несколько дней пришел снегопад, так что верхушек многих зданий мы так и не увидели:

Форум Сони-центра на Потсдамской площади:

Налюбовавшись вдоволь сосисками-гриль и архитектурой нового Берлина, который вырос за последние два-три десятка лет на месте пустыря рядом с Берлинской стеной, мы направились к Бранденбургским воротам (Brandenburger Tor), где в 30-е годы проходили парады, а после войны - Стена. Прямо по дороге от Потсдамской площади к Бранденбургским воротам есть вот такой странный монумент:

Это Мемориал памяти убитых евреев Европы. Где-то неподалеку расположен бункер Гитлера (но это место, естественно, не отмечено памятной табличкой).

Бранденбургские ворота со стороны Парижской площади (Pariser platz)

Пройдя через ворота, мы попадаем в Восточный Берлин, на улицу под названием Унтер-ден-Линден (Unter den Linden), или липовая аллея, говоря человеческим языком. Лип, от которых пошло название бульвара, давно уже нет. Говорят, их пересадили к стадиону Олимпия, построенному к Олимпийским Играм 1936 года. Исходя из того, что мы увидели на липовой аллее, я бы предложила ее пока переименовать в Унтер-дер-Экскаваторен.

Перепрыгивая через ямы и ловко проскальзывая между строительными оградами, мы незаметно вышли к Музейному острову и Берлинскому Кафедральному Собору (Berliner Dom), тонущему все в той же предрассветной дымке:

- А сейчас, товарищи, обратите внимание на Берлинский кафедральный собор, который находится прямо перед вами. Собор был возведен в годы правления Вильгельма II. Он должен был стать главным протестантским храмом Европы, по аналогии с католическим собором Святого Петра в Риме, - рассказывает экскурсовод. 

Улыбочка!

Если подойти поближе, то дымка почти рассеивается:

И тут из тумана выплывает Мариенкирхе (Marienkitche) с телебашней (Fernsehturm), что на Александрплатц, в сердце Восточного Берлина.

Мариенкирхе - старейшая действующая церковь Берлина. Она знаменита позднеготической фреской с изображением пляски смерти. Внутри можно купить несколько кусочков паззла и сложить их в общую картину такого же содержания.

Мариенкирхе, вид с другой стороны.

Между Мариенкирхе и Красной ратушей (Rotes Rathaus), обязанной своим названием то ли красному кирпичу, то ли заседавшей в ней мэрии социалистического Берлина, - снова Рождественская ярмарка.

Лирическое отступление: а знаешь ли ты, Читатель, что когда-то Чинк был большим экспертом в области металлорежущего инструмента и легко ворочал словами "сверла с коническим хвостовиком восьмидесятого диаметра", "червячные фрезы", "плашки", "метчики" и даже "лерки"? Представляешь, с каким умилением он смотрел на эти отрезные фрезы, да еще и шоколадные?

Следующая остановка - рождественская ярмарка на Александрплатц:

Елочные украшения:

Телебашня скрылась теперь уже за вечерней дымкой:

На самом деле, Берлин приблизительно такой, на одну башню приходится два подъемных крана или несколько экскаваторов:

На обратном пути в Западный Берлин мы сдали оружие и начали соблюдать ПДД, повинуясь табличке:

До завтра.